Вертикальный сдвиг
Может ли кривая инновационной ценности проектов переместиться выше, то есть показать уже более благоприятную для нашей страны ситуацию? Если да, то при каких условиях? В практическом плане данная сплошная линия отделяет область высокого риска финансирования проектов (выше кривой) от зоны приемлемого риска, в которой осуществляется реальное финансирование проектов. Например, банк «Авангард» довольно легко выдает кредиты на реализацию инвестиционных проектов, связанных с расширением успешных производств. Речь идет об увеличении масштаба имеющегося бизнеса, то есть о проектах с низкой инновационной ценностью. Но когда в тот же банк приходят за деньгами на проекты, соответствующие второму или первому уровню инновационной ценности, то кредиты получить не удается.
Проблема в том, что у российских коммерческих банков, даже самых крупных, почти нет специалистов, разбирающихся в управлении рисками реализации и финансирования инновационных проектов. Большинство банковских руководителей откровенно боятся заниматься крупными инвестиционными проектами, предусматривающими новые или тем более принципиально новые решения. Уходя от таких проектов и уводя от них свои банки, они искренне считают, что спасают свои организации от неминуемой потери кредитных ресурсов. В большинстве банков созданы специализированные подразделения риск-менеджмента.
Однако одно дело - выявление, анализ и снижение операционных и других рисков банка в русле требований Базеля II, и совсем другое - выявление и анализ рисков реализации и финансирования инвестиционных проектов. Вот и получается, что банк может иметь хорошее подразделение риск-менеджмента и при этом не располагать специалистами, умеющими работать со сложными инновационными проектами. Решить проблему недофинансирования инновационных проектов в России могло бы страхование. Однако пока в перечне продуктов страховых компаний практически не встретишь такой услуги, по крайней мере, в России. На западных же примерах хорошо видно, что в тех странах, где развито страхование инноваций, и производительность труда, и конкурентоспособность предприятий, и, соответственно, отдача от вложенного капитала выше. В США, например, страховые взносы в категории «Предприятие. Все риски» составили $17,7 млрд, или всего 7,1% от объема данной части страхового рынка, исключающей страхование жизни.
Проблема в том, что у российских коммерческих банков, даже самых крупных, почти нет специалистов, разбирающихся в управлении рисками реализации и финансирования инновационных проектов. Большинство банковских руководителей откровенно боятся заниматься крупными инвестиционными проектами, предусматривающими новые или тем более принципиально новые решения. Уходя от таких проектов и уводя от них свои банки, они искренне считают, что спасают свои организации от неминуемой потери кредитных ресурсов. В большинстве банков созданы специализированные подразделения риск-менеджмента.
Однако одно дело - выявление, анализ и снижение операционных и других рисков банка в русле требований Базеля II, и совсем другое - выявление и анализ рисков реализации и финансирования инвестиционных проектов. Вот и получается, что банк может иметь хорошее подразделение риск-менеджмента и при этом не располагать специалистами, умеющими работать со сложными инновационными проектами. Решить проблему недофинансирования инновационных проектов в России могло бы страхование. Однако пока в перечне продуктов страховых компаний практически не встретишь такой услуги, по крайней мере, в России. На западных же примерах хорошо видно, что в тех странах, где развито страхование инноваций, и производительность труда, и конкурентоспособность предприятий, и, соответственно, отдача от вложенного капитала выше. В США, например, страховые взносы в категории «Предприятие. Все риски» составили $17,7 млрд, или всего 7,1% от объема данной части страхового рынка, исключающей страхование жизни.