Реки и водохранилища
Но ведь реки и водохранилища, как правило, используются не только для производства энергии, но и для судоходства, орошения полей, рыболовства. Возникает конфликт интересов?
Да. Такие вопросы решает Федеральное агентство по водным ресурсам (ФАВР). При нем создана постоянно действующая рабочая группа, которая определяет приоритеты в каждый момент времени: либо пустить воду через турбины, заполнять водохранилище, либо сливать воду мимо турбин в большом количестве для того, чтобы в нижнем бьефе во время паводка могла нереститься рыба. А вода, пущенная мимо турбин, для нас – убытки. Это равносильно тому, что газовая электростанция, например, купив газ, стала бы выпускать его в атмосферу. Или наоборот. Мы могли бы вырабатывать электроэнергию, но приток воды в водохранилище маленький, и министерство транспорта говорит: не сливайте воду из водохранилища, иначе оно обмелеет и наши суда не смогут ходить. Конечно, мы воспринимаем такие ситуации очень болезненно: есть спрос на электроэнергию, есть высокая цена, а мы не можем выработать энергию в достаточном объеме потому, что приходится пускать воду мимо турбин, либо ее вообще не позволяют сливать. Для таких случаев созданы регламенты, которые определяют приоритеты в каждое время года, на каждом гидросооружении. Но бывают и спорные случаи.
«ГидроОГК» – такая мощная структура, что, наверное, рыбакам, транспортникам, экологам из тех регионов, где расположены ее плотины, непросто вам возражать? Они, наверное, не имеют такого сильного представительства в рабочей группе…
В рабочую группу входят не рыбаки или судоходные компании, а представители Министерства природных ресурсов РФ и Министерства транспорта РФ – мощных федеральных органов. А «ГидроОГК» – всего лишь компания. Несмотря на то что наши объекты расположены по всей стране – и на Кавказе, и в Сибири, и на Дальнем Востоке, нельзя сказать, что наши оппоненты слабые. Однако на нашей стороне выступает системный оператор, который отвечает за надежность электроэнергетики страны. И ему нужно, чтобы в пики потребления гидроэнергетика работала очень интенсивно.
Вы строите централизованную систему риск-менеджмента или распределяете управление рисками по территориям, электростанциям?
На уровне головной компании можно управлять стратегическими, долгосрочными рисками. Но конкретным техническим и гидрологическим рискам можно противостоять только непосредственно на объектах, где они возникают. На каждой электростанции этим занимается служба главного инженера. Оснащение электростанций контролируется с помощью EAM – информационной системы для управления ремонтами и техническим обслуживанием оборудования. С помощью этой системы определяется оптимальная структура и график технических воздействий для снижения рисков выхода оборудования из строя. Управление финансами компании сосредоточено в центральном офисе. Соответственно, работа на финансовых рынках, принятие решений по кредитным и валютным рискам – в Москве. В прошлом году мы централизовали сбытовую деятельность, одновременно и прогнозирование водности стало прерогативой головной компании.
>> Сколько сотрудников компании задействовано в системе управления рисками?
Думаю, что несколько сотен. Это и сотрудники службы главного инженера на каждой из станций, и те, кто занимается прогнозированием водности, и те, кто работает на рынке «на сутки вперед».
Да. Такие вопросы решает Федеральное агентство по водным ресурсам (ФАВР). При нем создана постоянно действующая рабочая группа, которая определяет приоритеты в каждый момент времени: либо пустить воду через турбины, заполнять водохранилище, либо сливать воду мимо турбин в большом количестве для того, чтобы в нижнем бьефе во время паводка могла нереститься рыба. А вода, пущенная мимо турбин, для нас – убытки. Это равносильно тому, что газовая электростанция, например, купив газ, стала бы выпускать его в атмосферу. Или наоборот. Мы могли бы вырабатывать электроэнергию, но приток воды в водохранилище маленький, и министерство транспорта говорит: не сливайте воду из водохранилища, иначе оно обмелеет и наши суда не смогут ходить. Конечно, мы воспринимаем такие ситуации очень болезненно: есть спрос на электроэнергию, есть высокая цена, а мы не можем выработать энергию в достаточном объеме потому, что приходится пускать воду мимо турбин, либо ее вообще не позволяют сливать. Для таких случаев созданы регламенты, которые определяют приоритеты в каждое время года, на каждом гидросооружении. Но бывают и спорные случаи.
«ГидроОГК» – такая мощная структура, что, наверное, рыбакам, транспортникам, экологам из тех регионов, где расположены ее плотины, непросто вам возражать? Они, наверное, не имеют такого сильного представительства в рабочей группе…
В рабочую группу входят не рыбаки или судоходные компании, а представители Министерства природных ресурсов РФ и Министерства транспорта РФ – мощных федеральных органов. А «ГидроОГК» – всего лишь компания. Несмотря на то что наши объекты расположены по всей стране – и на Кавказе, и в Сибири, и на Дальнем Востоке, нельзя сказать, что наши оппоненты слабые. Однако на нашей стороне выступает системный оператор, который отвечает за надежность электроэнергетики страны. И ему нужно, чтобы в пики потребления гидроэнергетика работала очень интенсивно.
Вы строите централизованную систему риск-менеджмента или распределяете управление рисками по территориям, электростанциям?
На уровне головной компании можно управлять стратегическими, долгосрочными рисками. Но конкретным техническим и гидрологическим рискам можно противостоять только непосредственно на объектах, где они возникают. На каждой электростанции этим занимается служба главного инженера. Оснащение электростанций контролируется с помощью EAM – информационной системы для управления ремонтами и техническим обслуживанием оборудования. С помощью этой системы определяется оптимальная структура и график технических воздействий для снижения рисков выхода оборудования из строя. Управление финансами компании сосредоточено в центральном офисе. Соответственно, работа на финансовых рынках, принятие решений по кредитным и валютным рискам – в Москве. В прошлом году мы централизовали сбытовую деятельность, одновременно и прогнозирование водности стало прерогативой головной компании.
>> Сколько сотрудников компании задействовано в системе управления рисками?
Думаю, что несколько сотен. Это и сотрудники службы главного инженера на каждой из станций, и те, кто занимается прогнозированием водности, и те, кто работает на рынке «на сутки вперед».